День в мобильной группе: голосование в больнице и участок в Княжево

В день голосования 18 года 2016 года работал на выборах в третий раз. До этого я уже был наблюдателем как таковым (2011), потом членом УИК с правом совещательного голоса (2012), что не помешало мне, однако, сесть на двое суток в КПЗ, теперь вот записался в журналисты. Работал в составе мобильной группы в Адмиралтейском и Кировском районах. Получил большое «удовольствие». На фото председатель Наталья Яроцкая (слева) и секретарь Наталья Лебедева УИК № 616.

Итак, эпизод раз. Встречаемся утром у «Нарвской» с моим напарником Анатолием Балбуцким, живущим в Кировском районе, и делаем объезд нескольких ближайших комиссий: № 584, 585, 586… Впечатление одно и то же: все чистенько, только не висят увеличенные формы протоколов, нет общего списка членов комиссий (или есть, но задвинут куда-то в угол, где его не видно), на лацканах работников не приколоты бейджики с именами-фамилиями… В общем, мелочи, но возникает некоторое представление о том, какие, вероятно, это будут выборы. Мутные, непрозрачные.

Эпизод два. Получаем первый «тревожный сигнал»: в УИК № 28 (кан. Грибоедова, 83) готовятся к выездному голосованию в Максимилиановской больнице (227 бюллетеней), а наблюдателя от «Яблока» не берут. Едем туда, регистрируемся, любуемся профессионализмом и холеной наружностью председателя, который как будто нас и не слышит, и после объявления об уходе двух членов УИК и двух наблюдателей на дело увязываемся за ними. Уже на выходе с участка нас пытаются «выжать» с помощью милиции, но мы «тупим» и идем следом… То же самое происходит на входе в больницу, но мы опять «тупим» и таки входим. Тут происходит смешная сценка: члены комиссии пробуют удрать от нас на грузовом лифте, но возникает перегруз, и кому-то одному нужно выйти и подождать следующего рейса. Выходит (вот неожиданность!) полицейский, и мы остаемся в скромной мужской компании: подневольный служащий и журналисты. Сочувственно глядим друг на друга. Обращаемся к стражу порядка с просьбой не препятствовать нам, иначе автоматически появится повод для написания негативного отчета. Он, в общем-то, глубоко безразличен к происходящему, и, таким образом, благодаря «попустительству» этого «грустного солдата» мы достигаем этажа, на котором должно происходить голосование. Но скажу сразу, что оно там не происходило.

Сначала нас, разумеется, не пускают в «помещение для голосования», то есть актовый зал, где расположилась комиссия, и мы готовимся хотя бы считать в коридоре входящих туда пациентов. И я даже ставлю первую свою палочку! Она же оказалась и последней.

Через какое-то время нам почему-то дозволено переместиться внутрь актового зала, вот это прогресс, а там уже отобрали 27 бюллетеней для лежачих больных. Ну, что ж, 27 из 227 — цифра вполне правдоподобная, и один из нас готов следовать за ящиком по пятам комиссии… Не тут-то было. О каком посещении отделений может идти речь, говорит нам главврач, когда у нас нет бахил, халатов и, главное, санитарных книжек! У членов УИК № 28, разумеется, все это априори имеется. Насчет книжек старшая медсестра верит им, вероятно, на слово, а халатики тут же сама раздает, и двое (член УИК и наблюдательница) уходят с одной переносной урной и всеми списками для голосования. Таким образом, комиссия разделилась пополам! Это нарушение, кстати, о котором мы узнали слишком поздно.

Мы остаемся скучать на целых полтора часа. Нам подносят книжек — всякая больничная мура, начиная от застарелой советской ленинианы и кончая Марининой. За это время в зал заглядывает несколько вполне себе ходячих больных, желающих осуществить свое конституционное право, но списков-то нет, как можно выдать им бюллетени? Оставленный охранять бумажки паренек-наблюдатель (разговорились, он из курсантов ВМА, тоже подневольный) заворачивает всех обратно. Прекрасно. Возвращаются ходоки по отделениям с забитым ящиком для голосования и делятся впечатлениями. Их серьезно заботит то, что обошли они (якобы) три десятка человек, а один ящик уже забит под завязку… Мы готовимся начать наконец считать приходящих больных, затачиваем карандаши, бодримся, и вдруг происходит изящный и предсказуемый, в общем-то, ход: члены комиссии берут еще 255 бюллетеней (100+100+30+25) и отправляются в поход по отделениям — к ходячим больным! Да, действительно, тяжело им сегодня придется. Гора сама идет к Магомету. Мы же понимаем, что ничего больше здесь не увидим, отзваниваемся в колл-центр и сваливаем. Настроение пакостное, денек серенький, и, в общем-то, все ясно. Возвращаемся в УИК № 28, составляем акт, заверяем его у красавца-председателя комиссии (на что ушел целый час!) и отдаем наблюдателю от «Яблока». Слабое утешение, но хоть что-то сделали…

Я прошу Толю высадить меня у Екатерингофского парка, и далее в течение нескольких часов, преодолевая тошноту, топчу дорожки в ожидании следующего вызова, а он едет домой «лечиться» к жене и детям. Погода постепенно разгуливается, вызовов нет и нет (и слава богу, думаю я!), и как-то легчает. Но близится вечер, и постепенно совесть заставляет нас вновь сесть в машину и самостоятельно набрать номер «Наблюдателей Петербурга».

Эпизод три, последний. Ого! Мы позвонили как раз вовремя. В УИК № 616 (Ленинский пр., 133/4, литера А) криминал: по сообщению «Фонтанки», была зафиксирована «карусель», в которой поучаствовал внедренный журналист, получивший бюллетени за другого избирателя и вызвавший полицию. Секретарь УИК Лебедева вместе с одной из членов комиссии, страстно обнимавшей списки избирателей, исчезли на несколько часов… Более того, пропала и председатель комиссии. Ни фига себе, вот это переполох!

Срочно едем туда и прибываем уже тогда, когда вернувшаяся со списками секретарша победоносно демонстрирует полиции и прессе отсутствие каких-либо «левых» записей в книге, попавшей под подозрение. Ее активно прессуют наблюдатели Кирилл Поцелуев и Жанна Мелина (ни много ни мало, член ТИК № 27): «Книга подменена! Листы не сброшюрованы, и тот лист исчез!», но все тщетно: «Что, не получилось у вас, господа провокаторы, сорвать выборы? Нас предупреждали, что придут «люди Павлова» (это одномандатник от партии РОСТА, пытавшийся составить конкуренцию Милонову) и будут нас тут провоцировать. Вот вам!»

А время уже восьмой час, и пора удалять всех нежелательных лиц. Что и пытаются сделать с Кириллом и Жанной. То есть УИК выгоняет члена ТИК. Комедия! В этом полиции помогают наблюдатели от ЕР и СР, два странных дядьки со слабыми нервами. Ведут себя грубо, тыкают, матерятся. У «едроса» то и дело телефон взрывается гимном: «Христос воскресе из мертвых…» А у полицейского — каким-то неимоверным жесткачом, на мотив «Iron Maiden». Какофония адская! Но Кирилл и Жанна — это «львы» выборного дела, люди с «судейским» темпераментом и железной волей, их еще попробуй удали. Эх, не то что мы… Но мы тоже кое на что годимся: начинаем снимать видео и, в общем-то, производим, кажется, этим некоторое «умиротворяющее» впечатление. По крайней мере, до драки дело не доходит. Приехавшая повторно полиция, на этот раз по вызову председателя комиссии, «строит» всех в ряды, образно говоря, оставляет сопротивляющихся правдолюбов по эту сторону дверей, а «едросов» и «эсеров» слегка затыкает. А могли бы и замести кого-нибудь в попугайник, как сделали со мной четыре года назад…

Тут происходит явление еще одного странного персонажа. Неожиданно, откуда-то со стороны вторых, как бы запертых дверей в помещение проникает довольно-таки круто выглядящий молодой человек, совсем молодой, повторяю, человек в комбинезоне цвета хаки, в берцах, в кепочке, надвинутой на лоб, на котором не видно морщин. Ручки в брючки, видок накачанный, дерется, наверное, классно. А время, напомню, уже больше восьми часов. Этот тип разгуливает по участку, поглядывает с ухмылочкой на наших «протестантов», и в общем-то, не понятно, что он тут забыл и чем собирается заняться. Надо отдать должное Жанне Мелиной, она его остановила и попросила представиться в присутствии полиции. Тот скрывать не стал: «Я работаю здесь сегодня. ДНД «Росс», МО Княжево. Всех устраивает?» Демонстрирует опознавательную жилеточку с этой самой надписью. И надо сказать, по молодости лет да по глупости палится при этом вчистую. Мы же, да и не только мы — все вокруг снимают его на камеры! Какой росс? Какое Княжево? А он как будто красуется: вот он я какой, комсомолец-доброволец, ешьте меня. Но приходится ему уйти из помещения для голосования. Его и раньше видели тут несколько раз в течение дня. Засветился. Возможно, это он или такие, как он, осуществляют теперь «прикрытие» членов УИК, когда происходит косяк.

Далее следуют обычные процедуры, которым и положено совершаться после закрытия помещения для голосования. Мы всем миром настаиваем на соблюдении хоть какого-то порядка сортировки и подсчета бюллетеней. Мужик от «Единой России» поминутно срывается на крик: «Мы что, бл…дь, прости Господи (sic), до утра тут будем сидеть?» — «До утра, до утра, — успокаивают его, — держите себя в руках». Но это действует ненадолго. Безутешный, он то слушает про воскресшего Христа, то бессильно матерится («прости Господи»). Потом срывается «эсер». Потом кто-нибудь из комиссии. Потом опять ЕР.

Кстати, я замечаю, что, как и 4-5 лет назад, председатель, секретарь и уж тем более рядовые члены комиссии ни фига не знают регламент. Тут и нормальный человек возмутится. «Рабочий блокнот» для них филькина грамота, и все делается абы как, по наитию, как будто в первый раз. Самое главное, на мой взгляд, нарушение — не прошитые и не опечатанные списки избирателей — демонстративно сшиваются в конце дня. Ну куда это годится? Могли бы уж и совсем не утруждать себя. Это какая-то «анти-норма» для всех комиссий, которые я до сих пор видел. Дырявая сеть, которой можно сколько угодно ловить пустоту. Абсурд.

Фото: Александр Карначев. Видео: Анатолий Балбуцкий.